Несмотря на то, что правила и законы о реставрации и строительстве объектов культурного наследия едины для всех регионов, различия все-таки есть. И нюансы именно в мелочах, которые сложно охватить законодательством и которые зависят от подхода при проверке и профессионализма конкретных специалистов. Технадзор в строительстве и при работах на зданиях-памятниках как раз силён в подобном.
Цель — приспособление
Школа российской реставрации оформилась где-то к середине XIX века. Тогда мало задумывались о сохранении уникальных материалов и авторских архитектурных смыслов. Основной целью являлось сохранение здания и по возможности приспособление его для использования здесь и сейчас. Мастера того времени легко могли снести уникальные, но обветшалые балконы, надстроить второй этаж над старинным особняком, сделать каменную пристройку к деревянной церкви… Главное — чтобы здание не разрушилось и продолжало выполнять свое предназначение.
С самого начала зарождения российской школы реставрации мы начали брать пример с итальянцев: выявлять ценностное ядро памятника, стремиться максимально сохранить подлинные элементы, заменять утраченное практически точными копиями. По аналогии с западноевропейскими реставраторами русские мастера стремились воссоздать памятник полностью, чтобы после реставрации он выглядел как новый, нетронутый временем и полностью повторяющий оригинал.
Сегодня подход к реставрации памятников представляет собой нечто среднее: в стремлении сохранить объект культурного наследия учитывают и потребности в использовании здания в настоящем времени.
Москва vs Санкт-Петербург
Взгляды на восстановление архитектурных объектов в двух центрах также разнятся. В Петербурге к реставрации относятся более трепетно и скрупулезно. Еще бы: город-музей просто обязан дорожить каждым памятником, из которых он, собственно, почти весь и состоит.
Петербург можно назвать самой старой, классической школой реставрации. Это связано с наличием множества памятников как в городе, так и на территории Ленинградской области. Это связано с богатейшей историей второй столицы: начиная с царской России, заканчивая Великой Отечественной войной и событиями, произошедшими после неё. Реставраторам Петербурга после войны пришлось решать сложные задачи с материалами, методиками и технологиями восстановления разрушенных архитектурных комплексов. Эта работа в Гатчине и Ораниенбауме ведется до сих пор, а результатом сложных задач стала высокая квалификация и огромный опыт реставраторов Петербургской школы.
В Москве к реставрации относятся как-то спокойнее, проще. Например, если необходимо снять лаковый слой с картины для реставрации, в Петербурге это сочтут чуть ли не кощунством, а в Москве никто не будет сокрушаться о загубленном произведении искусства.
Отношение к реставрации архитектурных объектов тоже различается. Например, в московском Зарядье в 80-е годы реставрировался храм. Составлялся подробный проект, которому предшествовало тщательное историко-культурное исследование памятника. По замыслу реставраторов разрушенные элементы необходимо было воссоздать с использованием аналогичного материала. Например, каменные фрагменты должны также быть выполнены из камня. Однако проще (и самое главное — дешевле) оказалось заменить каменные детали заготовками из бетона. Вместо керамического лемеха на кровле использовали обычные металлические листы с последующей покраской. Можно ли здесь говорить о реставрации, или это просто ремонт с косметической «подгонкой» под оригинал?
В Санкт-Петербурге к восстановлению памятников относятся с большей скрупулезностью. Например, обязательно сохраняют оригинальную штукатурку, даже если на ней нет особо ценной живописи или лепнины — просто потому, что она аутентичная. Участки с замененной штукатуркой и восстановленными деталями из новых материалов выделены цветом. Реставраторы стремятся сохранить подлинные декоративные элементы насколько это возможно, даже если в них «нет ничего особенного». В Москве штукатурку оставят только если на ней есть объекты, имеющие отдельную ценность.
В Петербурге лучше развит авторский надзор, более требовательно относятся к подрядчикам. Несмотря на то, что к реставрации допускаются только фирмы с лицензией Минкульта, где трудятся специалисты с большим опытом и навыками, бывают случаи, когда заказчик реставрационных работ меняет исполнителя только потому, что он не способен в точности воссоздать определенные элементы здания.
Реставрация или ремонт
Специалисты сходятся во мнении, что сейчас термин «реставрация» трактуется настолько широко, что зачастую грань между реставрацией, консервацией и ремонтом фактически стирается.
На Западе реставрация сводится к тому, чтобы остановить разрушение памятника. Воссоздание утраченных фрагментов вторично и необязательно. У нас же иногда пытаются создать памятник заново на основе фотографий, чертежей и записей, при этом не учитывая, что как бы искусно не были выполнены работы, это все равно новодел.
Особая ситуация складывается, когда заходит вопрос о реставрации памятника, который эксплуатируется в настоящее время: это жилые дома, старые школы, больницы, библиотеки и т. д. Собственникам важно сохранить функциональность здания, и относятся они к таким памятникам прежде всего как к недвижимости, приносящий прибыль, а не как к объектам, требующим особого отношения. Поэтому в ожидании полноценной реставрации им приходится организовывать поддерживающий ремонт. При этом ремонт в них может затрагивать и ценные элементы, без какого-либо соблюдения подлинности материалов, и в результате памятник утрачивает свою ценность.
На самом деле ремонт не предполагает никаких восстановительных работ и модернизации, не затрагивает элементов, обладающих историко-культурной ценностью. Его основная задача — сохранить эксплуатационные характеристики здания, особенно если оно приспособлено и используется в настоящее время. Однако есть важный нюанс: в ходе ремонта учитывать особенности объекта, использовать технологии, предложенные в ходе предварительного изучения памятника. Если же работы хоть как-то влияют на его историческую ценность, должен применяться реставрационный подход.
